Вася, сорокапятилетний мужик,
успевший невредимо прокатиться на своём танке до Праги ещё освободителем,
а не оккупантом, был назначен старостой палаты по причине миролюбивости
и неболтливости. Рассказывать-то Вася любил, да языком ворочал с трудом
- у него был расколот и деформирован череп, парализован лицевой нерв.
Ранение головы Вася получил в
мирное время, у себя на шахте. Обидно, что даже не под землёй. Стропили
стандартную бетонную плиту перекрытия, приподняли её краном на полметра,
и зачем-то Васе как бригадиру понадобилось стать на четвереньки и
подсунуть под неё голову! Осмотр дал удовлетворительный результат.
Но на Васину отмашку похмельный кто-то вместо "вира" крикнул
"майна"! Хруст Васиной коробки отрезвил мужиков, дружно
ухватились они за плиту! И приподняли в запале! Нужно было теперь
только оттащить Васю за ноги. Всего и делов, да руки-то у всех были
заняты! Тут энергия иссякла, и плита вторично обрушилась на Васю.
Пока будили и били бухого крановщика,
пока вызывали скорую, пока курили в ожидании, да ещё, пока везли Васю
с отдалённого шурфа в поликлинику, так думали, что уж точно Васе кранты!
И ничего удивительного, каждый день такое бывало...
В больнице врач только глянул
на Васю и сразу велел оставить его в коридоре прямо на носилках, чтобы
удобнее было нести в морг, когда найдутся добровольцы из лёгких больных.
Но под утро следующего дня Вася попросил у проходящей медсестры водички,
смиренно косясь выдавленным глазом ей под халатик. Тогда им занялись
наконец...
Худо-бедно, но черепок Васе слепили
(ох, видел я его снимки!), и стал он выздоравливать. Тут и произошла
мелодрама, о которой Вася любил рассказывать молодой хозяйке терапевтического
кабинета - она заставляла паралитиков упражнять поражённые части тела.
У Васи, как мы знаем, это был язык...
Случилось так, что в тот день,
когда Васин смертный приговор, известный всему посёлку, был заменён,
пока еще негласно, на сакраментальное "будет жить", на первом
этаже поликлиники, у двери "женской консультации" встретились
две женщины. Васина теоретически-вдова и его же прижизненная подруга.
Обе пришли сюда за одним и тем же деликатным делом - стереть последние
следы Васи на этой грешной земле. Чтоб не продолжилась его козлиная
порода в странном мире нашем.
Интересной и чудной по местным
понятиям вышла эта встреча. Общая беда и забота как-то сгладили заочную
ненависть и побудили несчастных женщин сначала к беседе, потом - к
добродетельным слезам, а там - и к задушевным объятиям. Так и стояли
две подколодные подруги, обнявшись и рыдая, когда наверху, на площадке
широкой мраморной лестницы, ведущей в "хирургию" и "травматологию",
появился Вася...
Он только что был оправдан судьями
в белых мантиях и решил сразу возвратиться к жизни. Вот и вышёл он
на площадку с тайным намерением покурить, поддерживаемый деловыми
объятьями юной сестрички...
Разыгравшаяся здесь немая картина
покрыла все гоголевские и станиславские сценические эффекты. Новоявленные
подруги, пнув по разу друг друга - для порядка, - обратили штыки на
Васю и его невинную опору.
Возникла безобразная драка, надолго
продлившая больничные мытарства Васи. Так и попал он к нам в нервное
отделение с параличом лица и языка...
Выписывался Вася под одобрительный
гул больничных обывателей. На вопрос, не болит ли у него чего, отвечал
гордо: "Почти ничего! Только здесь...". И, улыбаясь козлом,
сжимал кулак где-то в области колена...
|